В году 1961-м у меня обнаружились полипы в носу. Дыхание затруднено, насморки постоянные, и от водки нос закладывало намертво. Молодому (27 лет), спортивному, неженатому это очень мешало. Мне сказали: - Чего мучаешься, поди вырви, и дело с концом.
Послушался. Но «Институт уха, горла, носа», на Бронницкой, оказался не концом, а началом тридцатилетней истории. Вторым этапом стала больница им. Эрисмана при Первом медицинском институте. Там больных лечат, студентов учат и наукой ещё занимаются. Попал я в клинику, естественно, «Уха, горла, носа». Палата небольшая – на шесть человек. Заведующий клиникой – профессор, а меня лечила симпатичная врачиха, проходившая ординатуру, Людмила (отчество забыл) Лермонтова. Она честно призналась, что фамилия – мужа. Того даже к Ираклию Андронникову водили, но знаменитый лермонтовед никакого родства с поэтом не выявил...
Три дня ушло на рентген и всевозможные анализы. На четвёртый – утром не завтракать – операция. Под местным наркозом, но о-о-очень больно. Как будто зубы рвут, штуки по три из каждой ноздри. Сидишь, из носа – кровь, из глаз – слёзы, на лбу пот выступает. А врачиха куски «мягкой ткани» в таз отбрасывает.
Как пациент я Людмиле очень понравился, и она решила пройти со мной полный курс ординатуры. Нашла затемнения в гайморовых пазухах (это – под скулами), а также искривление носовой перегородки (хотя снаружи ничего незаметно). И уговорила сделать заодно ещё две операции, раз уж повезло мне, попал в самую лучшую больницу.
Обе эти операции уже не на мягких тканях, а на твердых: кости проламывают и строгают. Тоже под местным наркозом. На удивление боли почти не чувствовал, но хруст своих костей слышал. И неделю потом ходил с безобразно опухшей мордой. Всего пролечили меня в больнице 17 дней. Немного. Тех, которым долбят череп за ухом, по месяцу держат. Перевязки, процедуры. Питание четырехразо- вое. Больные, в основном ходячие, скучают. Телевизор, тихие игры – домино, карты...
А в шахматы я играл с будущим Народным артистом Романом Карцевым. Тогда он ещё работал в театре у Райкина. Был худеньким, скромным и, на общем фоне, даже не очень разговорчивым. Любителей поговорить, особенно на медицинские темы, хватало и без него. Вот рассказ водителя самосвала:
ГЕНКА – ДОКТОР
От нашей автобазы трёх шоферов с машинами направили на помощь сельскому хозяйству. Совхоз, 70 километров от Минска. Первым делом определились с жильём. Хозяйка справная, живёт в доме одна с дочкой, на нижнюю часть парализованной. Делилась бедой своей:
- Девке 18 лет, а обезножила она после третьего аборта. Второй год лечат её, лечат – без толку. И знахарка деревенская, и профессора московские отступились: безнадёжный, говорят, случай. Теперь в Минск ездить надо, через день - уколы делать, чтобы хуже не стало. А как добираться с моей-то? Ну, мы вошли в положение, договорились – будем возить дочку в Минскую больницу, а нам за то - полный пансион и самогон. Поначалу гоняли мы в Минск по очереди, а потом самый молодой из нас, Генка Шпагин, взял на себя эту повинность. У девки, можно сказать, кроме ног, все на месте, и Генка её по дороге натягивал...
Два месяца мы в том совхозе прокантовались. А под конец параличка наша вдруг сама встала на ноги. И пошла! Профессор из Москвы ( приезжал удостовериться) только руками развёл – бывают же чудеса! А на автобазе Генку до сих пор так и зовут: Генка – доктор.
В клинике половина санитарок и медсестёр – студентки мединститута. Практика у них, опыт начинают приобретать с самых нижних ступенек. Вот маленький эпизод, из первых уст: Ночное дежурство. Больные спят, всё тихо, спокойно. Врач – молодой, год после института, предлагает сестричке-студентке:
- Выпить хочешь? - Она не отказывается. – Младенчский спирт будешь?
Сколько в таком спирте градусов, девушка не знает, но соглашается. Выпили по полстакана – нормально. Старший товарищ разбавил, как надо. Осмелела, спрашивает:
- Младенческий спирт, это какой?
- Ну, видела в зале перед операционной препараты-экспонаты в банках, органы разные, младенцы заспиртованные... Так мы оттуда берём. И она до сих пор не знает, шутил врач, или традиция такая.
С двумя студентками я подружился, и мы втроем выпустили стенгазету. Я сочинял тексты, а девочки писали и рисовали. Черновики сохранились, так что воспроизвожу не по памяти.
Передовица:
БУДЕМ СОРЕВНОВАТЬСЯ!
Включаясь в борьбу за лучшие показатели, мы, персонал и больные клиники «Уха, горла, носа», решили вызвать на соревнование акушерско-гинекологическую клинику. Некоторые формалисты предлагали вызвать глазную клинику под предлогом, что у нас будет больше показателей для сравнения результатов соревнования. Нужно ли повторять, что важны не результаты, а общий подъём, и что, чем меньше показателей, тем эффективнее соревнование. К тому же, акушерско-гинекологическая клиника ближе к нам территориально!
В ХХ веке самые значительные открытия делаются на стыках разных наук, и, может быть, содружество наших клиник положит начало новой эпохе в медицине. Это – не утопия! Ещё Фр. Рабле в своей монографии «Гаргантюа и Пантагрюэль» упоминает о случае рождения ребёнка через ухо! И наоборот, В.В. Маяковский пророчески писал:
«... ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое, женское»
Обратите внимание – не что-нибудь, а звон, до сих пор воспринимавшийся исключительно органами слуха.
Итак, да здравствует соревнование и сотрудничество Уха, Горла, Носа и ...др.!
Маяковский появился не случайно. Наша стенгазета откликнулась на события всесоюзного масштаба. Вторая статья называлась:
СЛАВНЫЙ ЮБИЛЕЙ.
Сегодня трудящиеся и больные нашей страны отмечают 70-летие В.В. Маяковского. С великим поэтом клинику «Уха, горла, носа» издавна связывают незримые, но неразрывные нити. Всё творчество Поэта утверждет первостепенную важность уха, горла и носа в деле политического воспитания масс. Его бессмертные строки:
«В ду-хах про-шёл.
Как хо-ро-шо!»
- показывают, как сам Поэт заряжался оптимизмом с помощью органа, который мы пренебрежительно называем носом.
А его боевой клич: «Слушайте, товарищи потомки,
Агитатора, горлана, главаря!»
- разве не обращён непосредственно к нам?! Ведь это мы с вами ответственны, в первую очередь, за органы слуха товарищей потомков и во вторую – за состояние горла агитаторов-горланов и главарей!
Были в нашей газете и другие рубрики: «ИЗ ПИСЕМ БОЛЬНЫХ», «НАРОДНАЯ МЕДИЦИНА». И в последней колонке – детские стихи, кончавшиеся такими строчками:
«Уколы делают в попу,
Когда воспаляется ухо».
Повесили стенгазету, как положено, на стенку, в коридоре. Но через пару часов врачи забрали её к себе в «ординаторскую».
А мои «развлечения» с полипами продолжались 30 лет. Каждые 1,5 - 2 года вырывали их (инструменты не менялись – щипцы и петля из гибкой проволоки) в четырёх разных больницах Ленинграда. В больнице им. Эрисмана молодой врач, некогда употреблявший «младенческий» спирт, защитил две диссертации, стал профессором и руководит клиникой, а моё лечение-мучение всё продолжалось.
Уже в конце 80-х появился там доцент Иванов, придумавший новый метод – вымораживать полипы жидким азотом (-180 градусов). Напросился я к нему. Госпитализировался, т. е. получил пижаму и койку в палате. Перед операцией не завтракаю, жду. А в 12 часов доцент приносит извинения – азот кончился. Когда будет, неизвестно – большой дефицит. Но как только появится, мы вас вызовем.
- А если я приду со своим азотом?
- Вы можете достать?!
- Попробую. Пол-литра хватит?
Раньше я работал в НИИ и знал, что в отделе металлов жидким азотом пользовались при исследовании хладноломкости сплавов. С того времени прошло 15 лет. Конечно, заведующая лабораторией – уже другая, незнакомая... Представился, объяснил, для чего нужен азот. И мне прямо из сосуда Дьюара (специальной конструкции ёмкость для хранения жидкого азота) отлили испаряющуюся на глазах жидкость в обычный бытовой термос.
Доцент подивился моему всемогуществу и за 20 минут, действительно, без боли и без крови, выморозил все полипы! Целиком и полностью! Но не окончательно...
Последний раз, и уж теперь (тьфу-тьфу) навсегда, удалили их в 1992 году, в Израиле. Под общим наркозом. Когда проснулся, тут же отправили меня домой (койко-место дорого стоит). С тех пор 13 лет дышу носом. Благодаря отнюдь не бесплатной израильской медицине. Ну и атмосфера влияет - воздух пустыни Негев отличается от приморско-болотного, ленинградского.
